Только когда тревога остается позади, ощущаешь, что, оказывается, до этого долгое время жил в состоянии страшного напряжения: ходил, говорил, улыбался - не трясся каждую минуту, нет - но напряжение жило внутри, скрытой сжатой до предела пружиной.
И потом, когда всё уже хорошо, ходишь по улицам, улыбаясь, радуясь облакам, корявым деревьям, хмурым прохожим - всему тому, чего раньше не замечал, чему уж точно раньше не очень-то радовался.
Это прекрасное время.)